Социальные сети Марии Сорокиной наполнены публикациями об авиации. Хоккеистка часто приводит на аэродром своих друзей и посещает все авиасалоны, проходящие в России. Узнали, как началось её увлечение авиацией, что объединяет лётчиков и хоккеистов и почему в полётах важен страх. 

− В 2007 впервые попала на авиасалон МАКС, проходящий раз в два года в Жуковском. Ещё тогда, в 12 лет, я была впечатлена масштабом праздника и разнообразием авиационной техники. Были представлены не только отечественные самолёты, но и зарубежные. После выставки началась воздушная часть показа. Запомнились вертолёты и «Кубинский бриллиант» − ромб из девяти самолётов. Он составлен из четырёх МиГ-29 авиационной группы высшего пилотажа «Стрижи» и пяти истребителей Су-27 АГВП «Русские Витязи». Но особенно сильно отложился в памяти одиночный пилотаж командира группы «Русских Витязей» — Игоря Ткаченко! Завороженно смотрела на то, как он «выворачивал наизнанку» самолёт и плавил воздух форсажами! И вот отстрел тепловых ловушек, пару бочек…Ткаченко уходит на аэродром базирования, а я… я остаюсь на земле, смотря ему вслед и понимаю, что хочу так же, как он. Теперь мне нужно узнать об этом всё!

− Со временем это получилось осуществить?

− Так сложилось, что теперь у меня есть возможность посещать аэродром гораздо чаще и вне авиационных праздников. Там я просто отдыхаю, отвожу душу по полной. Увлекает общение с людьми, которые причастны к большому миру авиации. Мне встретились очень порядочные люди среди лётчиков, технического состава. В местном аэроклубе всегда царит душевная обстановка. Самостоятельно я пока летать не могу. Для себя решила, что нельзя этим заниматься впопыхах. Я найду для этого время и сделаю всё, как положено, так как авиация не терпит безответственного подхода. Пока у меня есть возможность летать с моими друзьями и я этому безумно рада. Коплю потихоньку знания.

− Нет страха перед полетами? 

− Он есть абсолютно у всех! Даже у самых опытных лётчиков. Если ты не боишься — не подходи к самолету! Иначе расслабленность может сыграть злую шутку. Пилотажники себя вообще специально накручивают перед полетом, чтобы максимально сосредоточиться на каждом моменте. И самоуверенным быть нельзя. Как правило такие и бьются, потому что излишне верят в свои действия. У лётчиков, как и у вратарей, есть хладнокровие в действиях, но ещё раз: без страха нельзя.

− Что ещё объединяет авиацию и хоккей?

− Подход к делу. Что у лётчиков, что у хоккеистов — он одинаков. В обоих случаях всё начинается с «земли». У нас тоже тренировки в зале и на улице, изучение теории. У них ежедневное штудирование заданий, изучение матчасти и прокрутка лётного задания по методу — «пеший по-лётному». Это когда лётчик на земле с помощью модели самолёта имитирует упражнение, которое будет делать в воздухе, чтобы там уже не забыться. Также в обоих случаях коллектив обязательно должен быть хорошим. И в хоккее, и в авиации ничего не получится, если будут разногласия внутри. Ещё здоровье нужно, чтобы было на высшем уровне. Мы переносим очень тяжёлые нагрузки, у лётчиков они не легче. Говорят, если к тридцати годам нет диагнозов, то ты не летал! Можно найти много общего в этих профессиях. Лётчики, кстати, сильно увлечены хоккеем и сами в него играют не менее двух-трёх раз в неделю.

− В твоём Инстаграм чаще всего можно увидеть именно пилотажную группу «Русские Витязи». Как ты попала к ним?

− Просто всё удачно сложилось. Пришло время, и мы все встретились, сошлись на общих темах и интересах. Они очень увлечены хоккеем, я — авиацией. Периодически достаю им билеты на матчи КХЛ или сборной, приезжаю к ним на хоккейные тренировки, подсказываю что-то. Вот и они поддерживают мой интерес к самолётам! Могу сама приехать на аэродром или с удовольствием привезти кого-то из родных и знакомых. Кстати, 8-го июля «Русские Витязи» прилетают в Уфу и я приглашаю «Агидель» на встречу с лётчиками. Покажу самолёты, пообщаемся, сделаем фотографии и наконец-то они чуточку поймут, что постоянно видят в моём Инстаграм и за что я так люблю авиацию. А 10-го июля состоится праздничный показ над городом, который мы тоже все вместе посмотрим возле памятника Салавату Юлаеву.

− У тебя на шлеме был портрет Игоря Ткаченко из этой пилотажной группы. Это всё впечатления после первого авиасалона МАКС?

− Мне хотелось почтить память Игоря Валентиновича. Он погиб в тренировочном полёте перед очередным МАКСом в августе 2009 года. С того момента хотелось узнать о нём как можно больше. На мой взгляд, это хороший пример, каким должен быть мужчина. Истинный руководитель, полководец. С блестящим чувством самолета. Но, к сожалению, жизнь отмерила ему не так много. Хотя однажды судьба уберегла его от гибели в 1995 году, когда в группе произошла самая страшная трагедия, где они потеряли четырёх лётчиков. Во Вьетнаме при заходе на посадку на аэродроме Камрань три истребителя Су-27 врезались в гору. Он мог быть в одном из них, но всё обошлось. Сейчас растёт и прогрессирует его сын. Скажу честно, я была поражена их сходством. Услышала его голос, а он один в один как у отца. Дальше уже стало заметно, что и в повадках они очень схожи. Дай бог, чтобы у Игоря Игоревича все сложилось успешно. Чтобы ему хватило здоровья достичь высокого уровня в этой профессии.

− Стала бы пилотом, если бы не хоккей?

− В 16 лет я по-настоящему об этом задумалась. Однажды сказала отцу, что хочу летать, но он не воспринял эту идею серьёзно. Он был для меня авторитетом и у меня как-то опустились руки. Я продолжила уделять всё время хоккею, но не переставала думать и мечтать о самолётах.

− Какие у тебя любимые модели самолётов?

− У меня есть два любимых самолёта: это классика малой авиации. С них свой путь начинают все будущие пилоты. Это Як-52 и Як-18т. Раньше вообще был ДОСААФ, куда принимали молодёжь в юном возрасте, обучали и выпускали в самостоятельный полёт. Сейчас же обучение стоит от 800 тысяч рублей. Ещё мне нравится самолёт-амфибия Л-42. Он может взлетать и садиться с любой поверхности: будь то бетонная полоса, грунтовая или водная поверхность какого-нибудь озера. По-настоящему уникальный и практичный аппарат.

− Какие дальнейшие планы, связанные с авиацией?

− Пока буду изучать теорию. А там, уж как сложится, так сложится.